Однако, несмотря на рост мощи городов, которые в борьбе с феодалами не раз выступали вместе с крестьянскими общинами, подлинными хозяевами Нидерландов оставались светские и духовные феодалы. В их руках была сосредоточена большая часть пахотных земель, лугов и лесов. Крестьянство, за исключением покрытой дремучими лесами и болотными топями Фрисландии (где фризские общины сохраняли родоплеменной строй и сотни лет воевали с феодалами) и Северной Голландии, было вынуждено выполнять многочисленные повинности, обрабатывать господскую землю, и было в значительно мере закрепощено.

В 15 столетии в Нидерландах произошли большие политические изменения – владевшие Брабантом герцоги Бургундские начали проводить централизацию. Во время правления Филиппа Доброго и Карла Смелого (1419-1477) значительная часть феодальных владений утратила большую часть своей самостоятельности и вошли в состав герцогства Бургундского. Бургундская держава стала одной из самых сильных в западной Европе, но в ожесточённой борьбе с Францией потерпела поражение. В битве при Нанси в январе 1477 года войска бургундского герцога Карла Смелого (он пытался захватить Лотарингию, что бы соединить свои разрозненные владения - Нидерланды и герцогство Бургундия, и создать самостоятельное королевство), потерпели сокрушительное поражение от швейцарско-лотарингской армии. Бургундская армия была фактически уничтожена, а Карл Смелый пал в бою. В Нидерландах возобновились феодальные смуты. Города Фландрии подняли восстание и вынудили наследницу престола Марию Бургундскую подписать т. н. «Великую привилегию», которая не только восстанавливала прежние вольности городов, но и давала новые, в том числе право на восстание, в случае нарушения их «свободы».

Ценой огромных уступок городам и феодалам правительство смогло стабилизировать ситуацию, чтобы можно было продолжить борьбу с Францией. С этой же целью Мария вступила в брак с эрцгерцогом Максимилианом Габсбургским, который впоследствии стал германским императором. В результате уже имеющиеся вассальные связи Нидерландов с домом Габсбургов значительно расширились. Женитьба австрийского эрцгерцога Филиппа Красивого, управлявшего Нидерландами после Максимилиана, на испанской принцессе Хуане Безумной, связала Нидерланды и с Испанией.

В период правления Карла V (1515 – 1555) Нидерланды оказались в составе «мировой империи» Габсбургов, куда также входили Испания, значительная часть Германии, Неаполитанское королевство, Чехия, Венгрия (в её состав входили и некоторые славянские области на Балканах) и огромные земли в Новом Свете (Америке). В это время окончательно сложилось государственное устройство Нидерландов: верховным владыкой был испанский король, его представлял полномочный наместник – генеральный статхоудер (обычно им становился представитель боковых линий царствующей династии). При наместнике был Государственный совет из представителей высшей феодальной знати, он имел совещательные права. Финансовыми, налоговыми вопросами занимался Финансовый совет, судопроизводством ведал Тайный совет. Оба совета комплектовались из королевских юристов и выходцев из мелких дворян и были послушным орудием в руках короля. Верховной судебной инстанцией был Большой совет, резиденция которого располагалась во фландрийском Мельхене.

Во главе провинций стояли провинциальные наместники (статхоудеры), в городах и округах провинций были королевские чиновники – бальи. Им подчинялся местный административно-полицейский аппарат. Былая политическая независимость или автономия герцогств, графств и епископств была ликвидирована. Они превратились в провинции – Фландрия, Брабант, Геннегау, Артуа, Намюр, Люксембург, Лимбург, Турне, Мехельн, Французская Фландрия (Лилль, Орши, Дуэ), Голландия, Зеландия, Утрехт, Фрисландия, Хелдер (Гельдерн), Хронинген, Оверейссел.

Параллельно сохранялись и представительные учреждения – Генеральные и провинциальные штаты, которые утверждали налоги и некоторые основные законы. Имелись также органы местного самоуправления – городские и местечковые магистраты. Каждая провинция и город имели сохраненные из прошлых времён особые вольности, привилегии, сохраняли некоторую автономию. Поэтому, несмотря на постоянное наступление королевской власти, действия королевских чиновников не были полностью произвольны, они не обладали всей полнотой власти в Нидерландах. Именно наличие органов самоуправления в Нидерландах, существование параллельной структуры власти в дальнейшем облегчило организации освободительного движения.

Нидерланды были настоящим алмазом во владениях испанского монарха. Многолюдные и богатые города, населённые искусными ремесленниками, производили тончайшие сукна, ковры и гобелены, славились оружейным делом, ювелирным искусством. Нидерланды строили сотни быстроходных кораблей, обладали высокоразвитой судостроительной промышленностью. Нидерландские купцы и моряки были известны своим умением, бороздили все известные моря. Большого успеха достигли металлургия и горнодобывающая промышленность. Город Антверпен стал общепризнанным центром европейской, а значит и мировой торговли. Нидерланды успешно осваивали Новый Свет.

Предпосылки революции

Успехи в области промышленности, торговли, финансов привели к появлению в Нидерландах целого слоя богатого купечества, ростовщиков-менял и мастеров привилегированных цехов, которые нажили огромные богатства. Их роскошные дворцы, великолепные пиршества и богатые одеяния, украшения поражали воображение гордых, но бедных испанских дворян. Постепенно этой богатый слой стали тяготить узы монархии и феодальных отношений. Не устраивала их и та идеология, которую предлагала католическая церковь. Возник спрос на новую идеологию, которая оправдает и узаконит разделение населения на богатых – «избранных богом», и «неудачников», а также уничтожит путы феодализма и католической церкви.

В недрах феодального строя вызревал капитализм. Нидерланды были в лидерах в группе стран, которые активно двигались от системы феодальных отношений к капитализму. Одновременно с группой богачей, обладавших средствами производства и большими денежными накоплениями, шёл процесс разорения, обеднения масс простых производителей - ремесленников и крестьян. Так, весьма показателен тот факт, что в 54 тыс. армии герцога Альбы 20 тыс. составляли ставшие наёмниками разорившиеся валлонские крестьяне. Крестьянство теперь подвергалось эксплуатации с двух сторон – со стороны светских и духовных феодалов и нарождающейся буржуазии (фермеров-кулаков, ростовщиков, скупщиков).

В этих условиях шло разрушение традиционных отношений в городе и деревне. Особенно этот процесс был заметен в ряде городов – Генте, Ипре, Брюгге, Брюсселе и др. Там этот процесс совпал с разрушением традиционной отрасли, которая давала работу и заработок массе людей – сукноделия. Сдерживающие оковы цехового порядка, конкуренция сельских шерстоткацких промыслов, и особенно развитие сукноделия в других странах, прежде всего в Англии, подорвали сукноделие нидерландских городов. В начале 16 столетия Англия, которая раньше покрывала практически все потребности нидерландского сукноделия в шерсти, создала свою шерстоткацкую промышленность. Английский экспорт шерсти почти полностью прекратился. Одновременно более дешевые английские сукна стали завоевывать нидерландский внутренний рынок.

Однако разорение старых цехов по производству сукна не разрушило экономику Нидерландов. В новых центрах промышленности и торговли стали утверждаться новые отрасли по производству различных товаров. Причём здесь производство организовывалось не в форме средневековых цехов, а виде капиталистических мануфактур. Их организаторами были богатые цеховые мастера, купцы, ростовщики, разбогатевшие ремесленники и даже некоторые дворяне. Постепенно ранее самостоятельные ремесленники стали превращаться в наемных рабочих. В сельской местности развивались мануфактуры рассеянного типа, когда скупщик-предприниматель снабжал ремесленников сырьем, средствами производства, выдавал авансы, ссуды. В крупных городах чаще возникали централизованные мануфактуры, где рабочие работали в одном предприятии. Часто обе формы мануфактуры сочетались. Цеха и независимые ремесленники не могли конкурировать с мануфактурами и разорялись.

В Антверпене были созданы мыловаренные и сахарные мануфактуры, работала одна из крупнейших в Европе типографий Плантена, где были десятки печатных станков. В Льежской области появилась сеть шерстоткацких мануфактур рассеянного типа. В провинции Намюр и Льеже была сосредоточена горная и металлургическая промышленность. Так, в Намюре в 1560 году было 35 доменных печей и 85 кузниц. Металлургическое предприятие в Венне в 1575 году выполнило заказ на изготовление 300 орудий и 46 тыс. ядер к ним. В Голландии капиталистическое производство распространилось на мыловарение, маслоделие и пивоварение. Дух капитализма также преобладал в рыболовстве, мореходстве, кораблестроении, канатном, парусном и других смежных делах. Ведущее место среди городов северных провинций занял Амстердам. Он вырос на промысле сельди. Более тысячи судов ежегодно выходили из Амстердама и других северных портов на промысел сельди.

Нидерландские купцы приняли активное участие в грабеже новых земель, включая Новый Свет. Это масштабное ограбление стало важнейшим источником первоначального накопления. В Европу хлынул огромный поток золота, серебра, драгоценных камней и других товаров. Карл V покровительствовал нидерландским купцам, у которых он был в долгу, и те довольно быстро перехватили большую часть сделок связанной с колониальной торговлей. Гружёные золотом, серебром и другими товарами испанские галионы, нередко миновали свои порты и шли в Антверпен. Этот город в середине 16 столетия стал мировым центром торговли и кредита. В Антверпене порой одновременно собиралось до 2500 судов из различных стран. Центром коммерческой деятельности была огромная товарная биржа, где ежедневно собиралось до 5 тыс. купцов, торговцев и их агентов. Уже тогда многие сделки носили чисто спекулятивный характер. Кроме товарной, существовала и фондовая биржа, где устанавливались котировочные курсы различных монет, ценных бумаг, векселей. В Антверпене было более тысячи филиалов иностранных торговых компаний, контор. Быстро развивались и другие торговые города. Амстердам занимал первое место в торговле рыбой, хлебом, маслом, сыром, корабельными снастями. В Нидерландах складывался внутренний рынок, главными центрами которого были конкурировавшие с друг другом Антверпен и Амстердам. Экономически юг и север страны были почти автономны. Что стало предпосылкой для их будущего раскола.

Социальная структура Нидерландов под воздействием экономических процессов также сильно изменилась. Наряду с появлением и усилением класса капиталистов, разорением масс ремесленников и крестьян, превращающихся из мелких производителей в полностью неимущие классы рабочих и батраков, изменения затронули и другие группы населения. Господствующий класс феодалов разлагался и терял былую полноту власти. Былой блеск нидерландского дворянства потускнел, многие гордые рыцари уже не могли поддерживать «благородный образ жизни». Хотя в массе своей они по-прежнему пытались вести праздный, паразитический образ жизни. Незначительная часть дворянства стала смыкаться с буржуазией.

Ещё большему разложению подверглось городское бюргерство. Одна часть мастеров и купцов стали основой зарождающейся буржуазии. Часть цеховых мастеров и купцов пытались остановить наступление капиталистических отношений, превращая цеха и купеческие компании в полностью замкнутые, кастовые организации. Работающие в них подмастерья и другие горожане, фактически были низведены до положения наемных рабочих и жестоко эксплуатировались. Этой слой бюргерства, вместе с городским патрициатом, упорно отстаивал размывающиеся средневековые порядки. Другая значительная часть городского бюргерства – мастера, торговцы разорились, опустившись в ряды наемных работников, низших управленцев, а иногда и просто нищих. Ещё большему удару подверглись мелкие городские производители. Цеховые подмастерья были низведены до наемных рабочих и потеряли всякую возможность стать мастерами. Самостоятельные внецеховые ремесленники в подавляющем большинстве попали в кабалу к ростовщикам, скупщикам, владельцев мануфактур. Одновременно средние и низшие слои городского люда давили растущие местные и государственные налоги, а «революция цен» (падение реальной стоимости денег из-за массового завоза серебра и золота из колоний) привела падению реальной заработной платы, значительному росту цен на продовольствие. В итоге огромная масса городского населения была просто превращена в нищих (пауперов). К примеру, в Лейдене в 1514 году 63% населения числилось в податных списках как «бедняки», которые были освобождены от уплаты налогов. Городские низы постоянно росли, пополняясь за счёт притока жителей окрестных деревень и городов, где ситуация была ещё хуже. Чтобы хоть как-то свести концы с концами бедные ремесленники были вынуждены привлекать на работу своих жён и детей. Отмечены случаи, когда дети работали с 5 лет.

Не в лучшем положении были и крестьяне Нидерландов. На них обрушилась эксплуатация со стороны феодалов, церкви, сборщиков налогов, ростовщиков, собственных разбогатевших соседей. В Нидерландах не было такого массового сгона крестьян, как в Англии (фактически там просто физически уничтожили крестьянство, целый социальный слой населения страны). Однако к середине 16 столетия до трети крестьянства Фландрии была лишена земли или арендовала такие небольшие участки, которые не могли прокормить их семьи. Крестьяне были вынуждены идти в кабалу. Примерно такое же положение сложилось и у валлонского крестьянства, поэтому оно и стало источником людских ресурсов для испанской армии. Среди крестьян были широко распространены побочные промыслы, но это не спасало их от разорения. Скупщики, ростовщики и мануфактуристы нещадно обирали сельских ремесленников, закабаляя их. Массы крестьян были вынуждены искать счастья в городах, других провинциях. Однако работы на всех не хватало, к тому же 12-14 часовая работа на мануфактурах давала настолько мизерный заработок, что его с трудом хватало только на пропитание.

Многие крестьяне становились бродягами, или вставали на путь воровства и разбоя, который рано или поздно приводил их на виселицу. Тогда о гуманизме ещё не слышали, разговор с преступниками был короток. Власти не церемонились и с бродягами. С 1501 года в Нидерландах издавались жестокие законы (ордонансы) против бродяг. Законы запрещали подавать бродягам милостыню, предоставлять им кров и предписывали выдавать их властям для последующего наказания (бичевания, стояния у позорного столба и пр.).

На обломках феодального общества укрепляли свои позиции новые классы – буржуазия и пролетариат. Буржуазию пополняли цеховые мастера, купцы, ростовщики, разбогатевшие внецеховые ремесленники, зажиточные крестьяне-фермеры, чиновники, зарождавшаяся интеллигенция. Близки к буржуазии были те дворяне северных провинций, которые смогли освоить капиталистические формы хозяйствования. Зарождающаяся нидерландская буржуазия по своему характеру была торговой, а не промышленной. Основой же рабочего класса стали городские и сельские ремесленники, разорившиеся крестьяне. На одном с ними бесправном положении были и цеховые подмастерья и ученики.

Таким образом, в социальном плане Нидерланды представляли «мину». Феодальный строй препятствовал новым капиталистическим отношениям. Энергию социального протеста надо было только умело направить на уничтожение старых отношений.

Другой важнейшей предпосылкой революции стали религиозные противоречия. Католическая церковь в Нидерландах владела огромными земельными и прочими богатствами, участвуя в паразитировании на крестьянстве. Кроме обычных феодальных повинностей, церковь собирала в свою пользу «десятину», торговала индульгенциями, осуществляла судопроизводство на своих территориях. Церковь также конкурировала с ремесленниками и мануфактурами, производя пиво, вино, сукно и другие товары, торгуя ими. Церковь была освобождена от налогов, что давало ей преимущество над конкурентами. Естественно, что это раздражало ремесленников и буржуазию.

К 16 столетию церковь в Нидерландах утратила часть своего былого авторитета и монополии в «связи с Богом». Всё большее распространения в городах получают идеи гуманизма, а также различные реформационные течения. Протестантизм в различных формах стал удобной идеологией для угнетенных масс и буржуазии. Буржуазная интеллигенция начинает оформлять спрос на сопротивление феодальным порядкам. Интеллектуалы довольно быстро сделали критические разборы текстов библии и других религиозных сочинений «отцов церкви». Благо найти ошибки и слабые места не составляло особого труда. Католическая церковь своей жадностью, невежеством, моральным разложением сама дала в руги её врагов отличное оружие. Гуманисты стали призывать очистить религиозную идеологию и культ от «языческого наследия», вернуться к «простоте и чистоте» раннего христианства.

Продолжение следует…